Мой строптивый малыш - Страница 4

Наконец сны растворились во тьме. Эмили смутно ощутила, что кто-то держит ее руку, нежно поглаживает щеки, лоб. Очнувшись в очередной раз, она поняла, что этот «кто-то» ушел. И пока он не вернулся, ей было тревожно и неуютно.

Внезапно до Эмили донесся отчетливый запах роз, а в гуле голосов удалось разобрать обрывки разговора. Скучного разговора: двое мужчин беседовали о ком-то, кто заболел. Эмили приподнялась на локте и попросила всех выйти из комнаты и оставить ее в покое. В ответ раздался приглушенный смех. Голос показался знакомым.

Когда Эмили проснулась окончательно, а ее натура — натура истинного трудоголика — немедленно взбунтовалась. Почему ее уложили в больницу? Она совершенно здорова. Надо доснять картину. До конца съемок осталось всего-то недели две-три. Времени катастрофически не хватает. Она не может позволить себе валяться весь день на больничной койке.

Злясь на себя и на неизвестного доброжелателя, который притащил ее в больницу, Эмили открыла глаза. Солнечный свет искрился на вазах с цветами, которыми был уставлен низенький столик у двери. Должно быть, я проспала всю ночь, решила Эмили. Ее взгляд скользнул по комнате к окну. И тут она увидела Рея.

Вид у него был немного всклокоченный. Русые волосы растрепались. Рей был без пиджака. Безупречный точеный профиль четко вырисовывался на фоне залитого светом окна— высокий лоб, орлиный нос, решительный рот. На щеках и подбородке — щетина. Рей не брился по крайне мере сутки. Он стоял с закрытыми глазами, но Эмми знала, какого они цвета: карие. Темные, проницательные глаза, в которых иной раз, но очень редко, поблескивали золотые искорки.

Эмили считала себя высокой, но рядом с Энтони всегда чувствовала себя коротышкой. Рослый, атлетического сложения, он, кроме того, обладал недюжинной силой характера. Когда-то ей хватило одного взгляда этих темных глаз, чтобы понять: с таким человеком нельзя не считаться.

Она все никак не могла отвести от него взгляд. Уже не в первый раз Эмили задумалась, а не совершила ли она ошибку тогда, три года назад, когда не захотела отказаться ради него от своей карьеры?

Все равно ничего бы из этого не получилось, яростно уверяла себя Эмми. Она, черт побери, актриса, а не покладистая женушка-домохозяйка. Она бы наверняка скучала на приемах и вечеринках, выслушивая болтовню жен всяких деловых людей про то, кто с кем спит и как дорого стоит снять фильм.

И потом, Тони ни разу не сказал, что любит ее. Никогда не заговаривал о детях. Скорее всего, ее ожидала бы участь птички в золотой клетке. А клетка, пусть даже уютная и роскошно обставленная, все равно остается клеткой. И чем бы она занималась — сидела целыми днями и красила ногти?

И почему Рей вообще захотел жениться на ней? Наверное, потому что устал бегать от женщин, его домогающихся. А поскольку Эмили стояла в списке этого неотразимого красавца под номером первым, она и получила предложение.

Раздраженная, Эмили уставилась в потолок. Все уже в прошлом. Они расстались, и незачем вспоминать о том, что случилось когда-то.

— Как ты себя чувствуешь?

Эмми моргнула. Тони стоял рядом и смотрел на нее непроницаемым взглядом. Она снова уставилась в потолок.

Будто меня грузовик переехал… дважды. Не ты ли за рулем сидел?

Она заметила краем глаза, как он напрягся. Затем, пододвинул стул и сел.

Черт возьми, Эмми, почему ты мне не сказала, что тебе плохо? Мы отложили бы съемку…

А что мне еще оставалось делать после того, как ты обозвал меня примадонной? — сдержанно ответила она, хотя внутри у нее все кипело.

— Но я же не знал, что ты действительно заболела.

Я когда-нибудь притворялась больной, чтобы увильнуть от съемок?

Он поджал губы.

Нет. Но в тот день ты была очень сердитой и вполне могла притвориться, лишь бы сделать мне назло…

Подожди, — оборвала она Рея, — что значит «в тот день»?

Ты хлопнулась в обморок позавчера.

Эмми в шоке воззрилась на него, но тут же взяла себя в руки.

Я просто немного устала. Мне нужно было как следует выспаться, вот и все.

Немного устала? — Тони с серьезным видом покачал головой. — Да у тебя настоящий упадок сил. Врач сказал, что отпуск следовало взять еще полгода назад. Глупая ты моя девочка.

А вот последнее замечание взбесило Эмили донельзя.

Я не глупая и не девочка, — раздраженно бросила она. — И перестань обращаться со мной как с ребенком!

Тогда перестань вести себя как ребенок! Бога ради, Эмми, любой, у кого есть хотя бы зачатки мозгов, сразу бы сообразил, что происходит. Я начинаю думать, что тебе нужна нянька.

Ты, по-моему, все время так думал.

Эмили едва сдерживала слезы. Она злилась на Тони. И больше всего за то, что он находился сейчас здесь и видел слабость, обычно ей не свойственную.

Тони накрыл ее руку ладонью и тихо проговорил:

Твое состояние — результат физического и нервного истощения. Врач говорит, что какое-то время тебе еще будет не по себе, но это скоро пройдет, не бойся.

Он как будто прочел ее мысли, чему Эмили вовсе не удивилась: такое случалось и раньше. Беспокоило другое: неожиданно искреннее сочувствие. И прикосновение руки. Оно вернуло воспоминания о том, что Эмми так отчаянно пыталась забыть.

Зачем ты здесь, Тони? Совесть замучила?

Он нахмурился и отпустил ее руку.

Просто у меня одного сейчас нет других дел. Но все оставались здесь до последнего. Слим и Джеймс звонят каждый день, справляются о твоем самочувствии. Ребята из съемочной группы прислали цветы.

Мне так приятно… — Эмили вдруг замолчала, и ее глаза широко распахнулись от ужаса. — Вонг! Что…