Мой строптивый малыш - Страница 3

Мур-р-р!

Эмили опустила глаза. У ее ног изящный сиамский кот играл с отчаянно пищащей мышкой, крепко прижав страдалицу лапой за хвост.

Нет, Вонг. На улицу ты не пойдешь. Там слишком жарко — ты сразу сваришься. И пожалуйста, оставь в покое Микки!

Кот смешно фыркнул, отпустил свою живую игрушку и, сощурив раскосые голубые глаза, принялся равнодушно наблюдать за тем, как мышка рванулась в укрытие — к туфлям хозяйки, стоявшим на полу перед диваном.

Женщина взяла Микки на руки и, рассеянно гладя любимца по крошечной головке, осторожно выглянула в окно. Энтони Рей удалялся от трейлера походкой, которая не оставляла сомнений: мистер финансист в ярости и ехать на обед не собирается.

Эмили отошла от окна, отнесла мышку в клетку, стоящую на низком журнальном столике, потом плюхнулась на диван и строго уставилась на кота:

Вонг, если ты еще раз выпустишь Микки, я куплю висячий замок, так и знай.

Вонг равнодушно таращился на нее. Эмили улыбнулась, хотя голова болела ужасно. Она стала растирать себе лоб, стараясь не думать об Энтони Рее…

Остаток дня тянулся мучительно медленно. У Эмили все валилось из рук. К четырем часам дня она, кажется, разобралась, в чем дело. Ее невыносимо раздражало присутствие Энтони Рея. Он пребывал в отвратительном настроении и срывал его на всех подряд— особенно на Эмми. Когда он в шестой раз устроил ей разнос за плохую игру, она едва его не прибила.

Наконец Эмили не выдержала — упала в кресло на веранде и попыталась немного прийти в себя. Голова разболелась невыносимо.

Джеймс Харрисон, хмурясь, приблизился к ней.

Ты себя хорошо чувствуешь? Что-то ты бледная.

Эмили пожала плечами.

Да так, голова болит. Слушай, а как нанимают убийцу? У меня, к сожалению, нет знакомых из этой среды.

На режиссерских курсах этому не учили, — Джеймс умолк на мгновение и добавил как бы между прочим — Ты пока посиди, а я схожу переговорю с ним. Сейчас вернусь.

Режиссер ушел, а Эмили откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Когда они снимут эту картину, надо взять отпуск. Она много работала последние три года, нагружая себя с головой и соглашаясь лишь на короткие передышки между фильмами. Больше ей такой гонки не выдержать. Надо дать организму отдых, иначе…

Не можешь справиться с нашей примадонной, Джеймс?

Эмили рывком поднялась и уставилась в насмешливые глаза Энтони Рея. Ну, конечно! Наверняка Джеймс пытался уговорить его отложить съемку, и Рей решил, что она притворяется нездоровой.

Одного этого слова — примадонна — хватило, чтобы взбодрить Эмми. Глаза у актрисы загорелись, щеки раскраснелись.

Я готова, Джеймс. Давай снимать.

Мы все устали… — начал было режиссер.

Чем скорее мы закончим сцену, тем скорее поедем домой, — резко оборвала его Эмили. — Когда будешь готов, скажи.

Джеймс бросил на Рея яростный взгляд, потом с неохотой кивнул:

Давайте, ребята. По местам!

Даже не посмотрев на Рея, Эмили спустилась с веранды и направилась к тому месту, откуда должна была появиться перед камерой. С легкостью, наработанной долгой практикой, она выкинула из головы все посторонние мысли и, вживаясь в роль, стала повторять про себя слова.

Через пять минут включились камеры. Эмили выходила на свет из зарослей колючего кустарника. Одинокая женщина, брошенная возлюбленным, обессилевшая от страха и душевной боли. Она рискнула всем ради любви и доверилась человеку с холодным сердцем, непостоянному и вероломному. Человеку, который оставил ее умирать, истекая кровью.

Спотыкаясь и падая, она все-таки шла, не сводя глаз с домика, показавшегося впереди. Во взгляде — только отчаяние и безнадежность, граничащие с безумием. По грязным щекам текли слезы. Дыхание сбивалось.

Преодолев последнюю пару ярдов, героиня привалилась к стене веранды и хрипло выкрикнула имя возлюбленного, заранее зная, что он не ответит. Он не ответил. Рыдая от боли, она вцепилась в перила веранды и прокляла его. Издав яростный вопль, исполненный предельной муки, молодая женщина тяжело осела на землю и уставилась невидящим взором в даль.

Будь ты проклят… — выдохнула она. — Будь ты проклят…

Потом была долгая тишина. Немного погодя раздался крик Джеймса:

— Все! Снято!

Эмили тяжело сглотнула и с трудом поднялась на ноги. Перед глазами вдруг все поплыло. Откуда-то издалека донеслись аплодисменты — съемочная группа оценила ее игру. Но она не видела никого, ища взглядом Энтони Рея. Он стоял чуть в стороне, сложив руки на груди. Взгляды их встретились, и Эмили успела заметить, что он смотрел на нее с искренним уважением. Еще секунда, и она начала падать. Потом провалилась в беспамятство.

2

Словно издалека Эмили слышала голоса — говорили несколько человек одновременно. Чьи-то руки осторожно прикасались к ней. Кто-то настойчиво звал ее по имени. Но ответить на зов было трудно. Из всех голосов Эмили выделила один: слишком громкий и властный, он, кажется, отдавал приказы. Голос раздражал ужасно, хотя и непонятно почему.

А потом Эмили как будто подхватило течением, и она поплыла. Голоса стихли, утонув в громовых раскатах, зазвучавших в ушах. Ее укутали во что-то теплое, от чего исходил странно знакомый пряный запах. Стало хорошо и спокойно.

Она заснула. Ей снились дурацкие сны про говорящих зверей и каких-то буйно помешанных человечков. Снились и кошмары: крысиная морда, темная пещера, дом с сотнями комнат и без единого окна. Гремел гром, сверкали молнии. Эмили дрожала от страха. Она хотела кого-то позвать, но нужное имя затерялось в глубинах затуманенного сознания.