Мой строптивый малыш - Страница 30

К оглавлению

Прошу прощения, не расслышала.

Все ты расслышала. Ты еще ни разу не говорила, что хочешь меня. Но скажешь. Хотя, наверное, не сейчас.

— Ага. Хочу. Как зубную боль.

Похоже, ее язвительное замечание нисколько его не задело.

Я тебя тоже хочу. Очень-очень, — продолжал он все тем же оживленным тоном.

Но ты ясно дала понять, что пока мы с тобой будем спать в разных комнатах. Так что не стану настаивать.

Правда, не станешь? — с подозрением уточнила Эмили.

Ну… не то чтобы очень. В конце концов, у нас впереди еще столько ночей…

Я не выйду за тебя замуж…

Всю следующую неделю Эмили вынуждена была повторять свой отказ по сто раз на дню. Она уже начала отчаиваться, а потом ей пришла в голову дельная мысль обращать подобные разговоры в шутку. Но на Тони столь хитрый прием почему-то не действовал.

На людях он успешно играл роль влюбленного жениха, а наедине с Эмми, неизменно довольный и веселый, оставался глух к ее заявлениям о том, что она никогда-никогда не станет его женой. Каждое утро Тони встречал Эмили у двери ее спальни, а по вечерам провожал обратно. Он не отходил от невесты ни на шаг. Обнимал и целовал при каждом удобном случае. Мол, мама смотрит. Или полнолуние сегодня. Или второй четверг месяца…

И все это ужасно ее раздражало.

По вечерам, у себя в спальне, Эмили подолгу не могла прийти в себя. Вертелась в кровати с боку на бок, а когда все-таки засыпала, ей снились кошмары: темноглазые карапузы на руках, свадебные церемонии, а однажды священник спросил у собравшихся в церкви, не известна ли кому-то причина, по которой сей брак состояться не может, в ответ на что с задней скамьи поднялась женщина-призрак и протянула руку в обвиняющем жесте. Эмили проснулась в холодном поту, ибо в той женщине узнала себя.

А тем временем в поместье шла подготовка к детскому утреннику. Как-то Каролин попросила Эмили помочь, и та пробормотала, слегка оробев:

С удовольствием, но я совсем ничего не смыслю в детских утренниках. Да и с ребятишками управляться не очень-то умею. А что это будет за затея?

Своего рода день скорби в конце каникул. Называется «Снова в школу», — объяснила со смехом Каролин. — Для детей обслуживающего персонала. Все лето они работали, не покладая рук, но им все равно очень не хочется на уроки. А праздник немножечко их ободрит. Веселья хватит на весь день. Обычно мы готовимся целую неделю — печем пироги, изобретаем всякие вкусности, — а потом еще неделю приходим в себя. Все женщины в доме стоят на ушах.

Эмили тоже рассмеялась.

А мужчины в это время чем заняты? Прячутся по углам?

Вроде того, — улыбнулась Каролин. — Дэвид вдруг вспомнил, что лошадям надо срочно устроить медосмотр. Попробуйте угадать, на какой день он пригласил ветеринара?

И правда, с тех пор, как только началась предпраздничная суматоха, мужчины являлись только на обед и ужин, а все остальное время пропадали неизвестно где.

Поначалу Эмили удивляло, что Каролин так много на себя взваливает. Жена богатого человека, она могла бы вообще ничего не делать. Но Каролин любила людей и, искренне озабоченная проблемами работников и их семей, всегда стремилась им помочь. Эмили, придя ей на выручку, ездила на благотворительный базар, моталась в город за воздушными шариками и прочими украшениями, отвечала на письма и телефонные звонки.

Первый раз в жизни она занималась чем-то, никак не связанным со съемками кино. И, как ни странно, ей это нравилось. Она была искренне благодарна Каролин за то, что та помогла ей открыть в себе эти новые и даже отчасти неожиданные качества.

В день праздника Эмили рано спустилась в кухню, чтобы приступить к последним приготовлениям. Там-то ее и застала Каролин.

Дорогая, вам обязательно надо на это взглянуть. Пойдемте, — проговорила она с улыбкой.

Слегка озадаченная, Эмили последовала за Каролин в холл, где с очумелым видом носился Вонг, весь обвешанный разноцветными ленточками и полосками гофрированной бумаги.

О нет! — Эмили не могла удержаться от смеха. — Где он все это достал?

Каролин заглянула под стол.

Там коробка, куда сложили остатки гирлянд. Он, наверное… Что это у него? Эмми, а это случайно не?..

Ой… мышь! Надо поймать ее, пока не пришли детишки. Вонг, ах ты поганец! Я же тебе говорила: не тащи их в дом. Играй с ними на улице. Держите его, Каролин, а то он сейчас удерет!

Эмили волновалась ужасно: она совершенно не умела обращаться с детьми. Но все получилось как нельзя лучше. Актерский талант очень ей пригодился. Она на ходу выдумывала всякие смешные истории, изобретала забавные игры. Никогда раньше ей не доводилось выступать перед более благодарной публикой. Пока она разыгрывала в лицах сказку, детишки — от трех до восьми лет — сидели, затаив дыхание и широко раскрыв глаза. А когда Эмили отнесла последнего малыша, уже засыпавшего на руках, к машине его мамы, стало по-настоящему жалко, что праздник закончился. Но домашние продолжали веселиться вовсю. Никто не хотел расходиться.

Тони во время этого веселья даже успел переговорить с Диком Джиллардом о делах и, практически получив согласие, похоже, не торопился подписывать контракт.

Через несколько дней он свозил Эмили в уютный загородный ресторанчик, где они провели чудесный вечер с ужином и танцами. Тони был мил и донельзя предупредителен. А вечером, когда они возвратились домой, нежно поцеловал ее у дверей спальни и преспокойно ушел к себе.

В ту ночь Эмили долго не могла заснуть. Сначала выдумывала самые мучительные способы казни Энтони Рея, а потом долго боролась с собой, чтобы не вскочить и не броситься к нему в объятия. Ее тело хотело Тони, а сердце стремилось к любви.